Клайв Стейплз Льюис родился 29 ноября 1898 года в Белфасте в семье стряпчего. Трудно себе представить более несходных по складу характера людей, чем отец и мать Джека (так Льюиса прозвали домашние, и так же потом называли друзья до конца жизни). Спокойная, ровная, веселая мать — и отец, унаследовавший от своих предков, валлийских фермеров, бурный темперамент, легко переходивший от припадков буйного гнева к приливам сентиментальной нежности. Неуравновешенность отца пугала Джека, и он приучил себя сторониться эмоций, подходить к жизни разумно и критически. Навык критического подхода, вероятно, сказался, когда Льюис выбрал для себя карьеру ученого, но недоверие к эмоциональной жизни он позже утратил.
Однако еще сильнее, может быть, чем родители, повлиял на Джека дом, в который семья переехала, когда мальчику было семь лет. Прочитав описание дома профессора Керка в «Льве, колдунье и платяном шкафе», вы увидите его, как наяву. Льюис и сам вспоминал, что его сформировали как личность длинные коридоры, пустые, залитые солнцем комнаты, экспедиции на чердак… А кроме того, дом был завален книгами. Родителей никогда не интересовало, что читает сын, и он выбирал тома по своему вкусу — это были как раз те книги, которые совершенно не привлекали отца с матерью. Конан Дойль, «Янки при дворе короля Артура», «Путешествия Гулливера» остались в его памяти рядом с классиками детской литературы Англии Эдит Несбит и Беатрикс Поттер.
Одинокий, по-детски скрытный, романтичный Джек и сам потянулся к писательству. Сыграл свою роль и врожденный физический недостаток (у него плохо двигался большой палец), не позволявший заняться тем, что мы назвали бы сейчас «техническим творчеством». «Я мечтал сооружать вещи своими руками: корабли, дома, моторы, — вспоминал Льюис, — но вместо этого пришлось писать рассказы». Мальчик очень любил животных, они-то и стали его первыми героями. В «Покорителе Зари» Льюис обмолвился, что почти у всех людей есть потайная страна. Самолично изобретенная страна была в детстве и у него. Впрочем, он ни от кого ее особенно не скрывал и охотно делился с родителями и старшим братом рассказами о событиях в этом государстве, которое он назвал Страной Животных или Боксеном. С каждым новым рассказом Страна Животных разрасталась, населялась разнообразными существами, обретала историю, географию, политику…
Велик соблазн поспешно заключить, что Нарния — это Боксен повзрослевшего Льюиса. Увы, параллель оказывается поверхностной. Нарния — Страна Чудес (об этом речь еще впереди). В Боксене никаких чудес принципиально не происходит. Под масками животных скрываются персонажи, заимствованные, скорее всего, из обычных разговоров между домашними. В Мыши, к сожалению, нет ничего мышиного, в Зайце — ничего заячьего… Их прозаическая жизнь кружится в орбите повседневных интересов: газетные сплетни, деньги, политика, карьера… Странный набор для романтичного ребенка!
Разгадку можно отыскать в автобиографии Льюиса. На ее страницах вырисовывается образ мальчика, жизнь которого проходила как бы на двух уровнях — «внешнем» и «внутреннем», уровне интеллекта и уровне воображения. Прямое воплощение «внешней» жизни — Страна Животных, о которой он писал, в общем-то, достаточно открыто. «Внутренняя», скрытая жизнь Льюиса — история ощущения, которое он позднее назвал Радостью.
Радость — понятие, ключевое для духовного развития и творчества Льюиса. Не уяснив, что это такое, не разобраться и в «Хрониках Нарнии». По словам самого писателя, Радость — это «неудовлетворенное стремление, которое само по себе более желанно, чем удовлетворение любого другого стремления», иными словами, захватывающий дух порыв к чему-то неопределенному, но высокому и прекрасному. Это особое чувство он неоднократно испытывал с детства, оно во многом определило его психическую жизнь и философские искания. Испробовав множество вариантов, Льюис, наконец, нашел удовлетворение своих стремлений в христианстве. Впрочем, христианство для него — не тихая пристань, а утверждение смысла и цели мироздания и человеческой жизни, открытое признание тех принципов, которые мы сейчас гордо зовем «общечеловеческой моралью».
Но от первых мальчишеских ощущений Радости до обращения к христианству очень неблизко. И, конечно, не только внутренние ощущения, но и внешние события определили позицию будущего писателя и мыслителя. Жестокость и садизм воспитателей в школе, куда десятилетний Джек попал после смерти матери, откликаются саркастическими замечаниями в адрес современных школ в «Хрониках Нарнии». Зато глубочайшее уважение Льюис питал к У.Т.Керкпатрику, у которого обучался частным образом в 1914–1917 годах. Давний интерес своего ученика к северной (скандинавской и древнегерманской) мифологии и литературе Керкпатрик развил в любовь к классической античности и глубокое знание древних языков. Добрые воспоминания об учителе легли в основу образа профессора Керка в «Льве, колдунье и платяном шкафе» и «Последней битве» — это, конечно, самый обаятельный из взрослых персонажей во всех «Хрониках Нарнии».
В 1917 году Льюис стал студентом Оксфордского университета, но не успел приступить к занятиям, как последовал призыв на военную службу. Шла мировая война, и тысячи молодых англичан гибли на полях сражений… Льюису повезло, он остался в живых, хотя и был ранен в битве при Аррасе. Если судить по его воспоминаниям, война не оставила на нем заметного следа: Льюис о ней почти не пишет. Но многое говорит о другом. Да, Льюис не стал человеком «потерянного поколения», прошедшая война не превратилась для него в навязчивую идею. Но она стала главной темой стихов, которые он пишет и издает на рубеже 10-х и 20-х годов, она подтолкнула в определенном направлении его духовное развитие, наконец, резко изменила и его личную жизнь: на протяжении примерно тридцати лет Льюис нежно заботился о матери погибшего боевого товарища, которая, может быть, заменила ему собственную, рано умершую мать. Думается, неприязнь писателя к своему времени в немалой степени связана и с тем, что это век мировых войн.
С 1919 года Льюис надолго связал свою судьбу с Оксфордским университетом. Сначала — студент-филолог, а затем на протяжении почти тридцати лет — преподаватель английского языка и литературы в оксфордском колледже Магдален, он быстро завоевал уважение коллег и любовь студентов. По отзывам современников, Льюис был одним из самых популярных лекторов Оксфорда, аудитории на его курсах буквально ломились от наплыва желающих приобщиться к знаниям.
Университетская жизнь Льюиса бедна внешними событиями, но чрезвычайно интенсивна в духовном и творческом отношении. Нажитый жизненный опыт, философские раздумья о фундаментальных вопросах бытия — все это перерабатывается, сплавляется в монолитный мировоззренческий комплекс и воплощается в филологических и богословских трудах и в художественных произведениях. Три грани творчества Льюиса тесно связаны между собой, и границы между ними условны. Ученый-филолог, знаток классической и средневековой литературы, постоянно присутствует в «Хрониках Нарнии». Льюис-богослов и пламенный проповедник ощутим и в ученых трудах («Аллегория любви», 1936; «Предисловие к «Потерянному раю», 1942), и в романах, которые западные критики часто (и ошибочно) называют «научно-фантастическими», да и в других художественных книгах.
Собственно художественное наследие Льюиса сравнительно невелико. Если не считать двух ранних томиков стихов, слабо связанных с последующим творчеством, льюисов «канон» составляют «космическая трилогия» (1938–45), роман «Когда обретем лица» (1956) и «Хроники Нарнии» (1950–56). Правда, к этим произведениям примыкают также «Письма Скрутейпа» (1942) и «Расторжение брака» (1945), сочетающие черты богословской и художественной литературы. «Письма», кстати, принесли Льюису широкую известность у читающей публики, из-за чего университетское начальство, с подозрением относившееся к «дешевой популярности», начало косо посматривать на своего преподавателя. «Космическая трилогия» подлила масла в огонь, и Льюиса несколько раз забаллотировали при выборах на должность профессора. В Оксфорде, которому было отдано столько лет, стать профессором ему так и не удалось. Для этого пришлось перебраться в Кембридж, где коллег не так раздражал литературный успех.